Крестовый поход против половцев. Русский крестовый поход

Мы привыкли, что крестовые походы - это военные походы западноевропейских рыцарей на Ближний Восток. Но мало кто знает, что были и русские крестовые походы, устраиваемые русскими князьями.
Эта тема не так давно была затронута в статье Егора Холмогорова о Византии:

Не менее характерна и русская реакция на первый крестовый поход. В едва освобожденный франками Иерусалим отравляется русский игумен Даниил, подробно описывает свое паломничество в Святую Землю в своем знаменитом «хождении», близко общается с первым иерусалимским королем Балдуином Фландрским, принимает участия в церковных службах крестоносцев у Гроба Господня, и оставляет в палестинской Лавре Святого Савы записку с поминовением русских князей: «Се же имена их: Михаил Святополкъ, Василие Владимеръ, Давидь Святославич, Михаилъ Олегъ, Панъкратие Святославич, Гл ѣ бъ Менский» .
А вскоре сами русские князья организуют настоящий крестовый поход на половцев, инициатором которого выступает Владимир Мономах:
«И оболичишася во брон ѣ , и полки изрядиша, и поидоша ко граду Шаруканю. И князь Володимеръ пристави попы своя, ѣ дучи предъ полкомъ, п ѣ ти тропари и коньдакы хреста честнаго и канунъ святой Богородици» .
Ни одно сражение русских со степняками ни до, ни после, вплоть до похода Ивана Грозного на Казань, не имело столь отчетливого религиозного оформления. Мономах хотел дать именно степную реплику крестового похода, оказавшуюся, кстати, весьма результативной.

Исследователи чётко говорят о том, что поход на половцев в 1111 году носил характер крестового. Например, А.Н.Боханов и М.М.Горинов в работе "История России с древнейших времён до конца ХХ века " чётко обозначают &5 главы 5 раздела I как "Крестовый поход в степь 1111 г. " Вот что там пишется:

Этот поход начался необычно. Когда в конце февраля войско подготовилось к выходу из Переяславля, то впереди него выступили епископ, священники, которые с пением вынесли большой крест. Его водрузили неподалеку от ворот города, и все воины, в том числе и князья, проезжая и проходя мимо креста, получали благословение епископа. А затем на расстоянии 11 верст представители духовенства двигались впереди русского воинства. В дальнейшем они шли в обозе войска, где находилась и вся церковная утварь, вдохновляя русских воинов на ратные подвиги.

Мономах, бывший вдохновителем этой войны, придал ей характер крестового похода по образцу крестовых походов западных властелинов против мусульман Востока. Инициатором этих походов выступил папа римский Урбан II. А в 1096 г. начался первый крестовый поход западных рыцарей, закончившийся взятием Иерусалима и созданием рыцарского Иерусалимского королевства. Священная идея освобождения «гроба Господня» в Иерусалиме от рук неверных стала идеологической основой этого и последующих походов западных рыцарей на Восток.

Сведения о крестовом походе и освобождении Иерусалима быстро распространились во всем христианском мире. Было известно, что во втором крестовом походе принимал участие граф Гуго Вермендуа, брат французского короля Филиппа I, сын Анны Ярославны, двоюродный брат Мономаха, Святополка и Олега. Одним из тех, кто принес эти сведения на Русь, был игумен Даниил , побывавший в начале XII в. в Иерусалиме, а потом оставивший описание своего путешествия о пребывании в крестоносном королевстве. Даниил был в дальнейшем одним из сподвижников Мономаха. Возможно, ему и принадлежала идея придания походу Руси против «поганых» характера крестового нашествия. Этим и объясняется та роль, которую отвели духовенству в этом походе.

В поход вышли Святополк, Мономах, Давыд Святославич с сыновьями. С Мономахом находились его четыре сына — Вячеслав, Ярополк, Юрий и девятилетний Андрей.

Достигнув реки Ворсклы, перед выходом в половецкую степь Мономах снова обратился к духовенству. Священники воздвигли на холме большой деревянный крест, украшенный золотом и серебром, и князья целовали его на глазах всего воинства. Крестовая символика похода продолжала соблюдаться.

Половцы отступали в глубь своих владений. Вскоре русское войско подошло к Шаруканю — это были сотни глинобитных домов, кибиток, опоясанных невысоким земляным валом. Ни хана Шарукана, ни его войска в городе не было. Перед приступом Мономах снова выдвинул вперед духовенство и оно освятило русскую рать. Но депутация горожан вынесла русским князьям на огромных серебряных блюдах рыбу и чаши с вином. Это означало сдачу города на милость победителей и желание дать выкуп за сохранение жизни горожан.

Весть о русском крестовом походе в степь была доставлена в Византию, Венгрию, Польшу, Чехию и Рим. Таким образом, Русь в начале XII в. стала левым флангом общего наступления Европы на Восток.

Советский историк Б.А.Рыбаков в своей работе "Рождение Руси " писал следующее:

Иногда выступлениям против половцев придавался характер крестового похода - впереди войска ехали попы с крестами и пели песнопения. О таких походах писали специальные сказания, где говорилось, что "слава о них дойдет до Чехии и Польши, до Венгрии и Греции и даже дойдет до Рима".

Об этом долго помнили, и сто лет спустя, воспевая праправнука Мономаха, князя Романа Мстиславича, летописец писал о том, как Владимир загнал хана Отрока Шарукановича за "Железные врата" на Кавказе:

"Тогда Володимер Мономах пил золотым шеломом Дон, приемши землю их всю и загнавшю окаянные агаряны" (половцев - Б. Р.).

Независимо от личных мотивов Владимира Мономаха победоносные походы на половцев принесли ему широкую славу хорошего организатора и блестящего полководца.

Как уже было отмечено, одним из вождей Первого крестового похода в Палестину был двоюродный брат Владимира Мономаха - Гуго Великий, граф Вермандуа. Потерпев крушение у берегов Албании, он был отправлен в Константинополь и принёс ленную присягу императору Алексею Комнину. В 1102 году потерпел поражение в сражении в Каппадокии, был тяжело ранен и скончался 18 октября в Киликии, в городе Тарсус. ПРИЛОЖЕНИЕ: Егор Холмогоров Помимо братолюбия, Мономах вдохновил крестовые походов против половцев и разработал их тактику — глубокая операция весной, когда трава в степи хилая и половецкие кони слабы. Со степняками он поступал сурово и даже жестоко, как показывает история с казнью «Итларевой чади» — половецких князей.

Судя по описанию его охотничьих подвигов, Мономах был не просто страстный, а крайне рисковый охотник в лучших рыцарских традициях. Западные исследователи чаще всего и рассматривают его как «русского рыцаря». На то есть все основания — рубеж XI-XII вв. стал временем максимальной интеграции русского, византийского и западноевропейского элитных сообществ. Тетки и сестры Мономаха выходили замуж до самой Франции, он сам — сын дочери Василевса — женился на дочери убитого при Гастингсе английского короля Гарольда Годвинсона. В этом едином клубке трудно обнаружить принципиальную разницу между русским князем и анжуйским графом — кроме, пожалуй, блестящего образования, позволившего Мономаху написать такую яркую автобиографию.

На Западе пора таких книг настанет лишь спустя 100 лет, когда Жоффруа де Виллардуэн опишет взятие Константинополя — в конце XI века пишущий рыцарь был на Западе нонсенсом. Поучение Мономаха осталось редким саженцем возможного, но не состоявшегося будущего, где Русь на равных и кое в чем впереди, где князь одинаково ловко держит копье, рогатину, скипетр и перо.

И все же, несмотря на долго еще продолжающуюся смуту среди князей, Мономзху удалось добиться главного: Любечский съезд положил начало объединению русских военных сил против половцев. В 1100 г. в город Витичев, неподалеку от Киева, князья съехались вновь для того, чтобы окончательно прекратить междоусобицу и договориться о совместном походе против половцев. Зачинщик смуты Давыд был наказан - у него отняли город Владимир-Волынский. Святополк послал туда своего наместника. Лишь после этого Мономах вновь выдвинул свою идею об организации общерусских сил против половцев.

К этому времени Руси противостояли две наиболее сильные половецкие орды - приднепровские половцы во главе с ханом Боняком и донские половцы во главе с ханом Шаруканом. За каждым из них стояли другие ханы, сыновья, многочисленные родственники. Оба хана были опытными полководцами, дерзкими и смелыми воинами, старинными противниками Руси; за ними десятки сожженных русских городов и деревень, тысячи угнанных в плен людей. За мир русские князья платили ханам огромные выкупные деньги. Теперь Мономах призывал князей освободиться от этого тяжкого налога, нанести половцам упреждающий удар.

Половцы словно почувствовали назревающую угрозу: по их предложению в 1101 г. в городе Сакове состоялся съезд ведущих русских князей и половецких ханов, который рассмотрел отношения Руси со степью. На этом съезде стороны снова заключили мир, обменялись заложниками. Кажется, что это соглашение поставило под вопрос все усилия Мономаха, но правильность его линии подтвердилась уже на следующий год. Осенью, когда он был в Смоленске, гонец принес ему весть из Киева о нападении войска Боняка на переяславские земли. Получив после встречи в Сакове год передышки, половцы сами перешли в наступление.

Святополк и Владимир Мономах тщетно гнались за войском Боняка. Тот, разграбив переяславские земли, вышел к Киеву. Братья поспешили за ним, но половцы уже ушли на юг. И снова все более ощутимой становилась задача предупредить дальнейшие половецкие набеги.

В 1103 г. русские князья съехались к Долобскому озеру, где договорились, наконец, о совместном походе против половцев. Мономах настаивал на немедленном весеннем выступлении, когда половцы еще не вышли на летние пастбища и вволю не накормили своих коней. Но возражал Святополк, который не хотел отрывать смердов от весенних полевых работ и губить их лошадей. Кое-кто из князей поддержал его. Мономах выступил с короткой, но яркой речью: «Дивлюсь я, дружина, что лошадей жалеете, на которых пашут! А почему не подумаете о том, что вот начнет пахать смерд и, приехав, половчин застрелит его из лука, а лошадь его возьмет, а в село его приехав, возьмет жену его и детей его и все его имущество? Так лошади вам жаль, а самого смерда не жаль». Выступление Мономаха положило конец спорам и колебаниям.

Вскоре русское войско, в которое вошли дружины всех видных русских князей (не пришел лишь, сославшись на болезнь, черниговский князь Олег, старинный друг половцев), а также пешие полки, выступило в весеннюю степь. Решающая битва с половцами произошла 4 апреля близ урочища Сутень, неподалеку от Азовского побережья. На стороне половцев в ней принимали участие более 20 видных ханов. Летописец позднее записал: «И поидоша полкове, аки борове, и не бе презрети ихъ. И Русь поидоша противу имъ» («И двинулись полки половецкие как лес, конца им не было видно; и Русь пошла им навстречу»). Но на истомленных долгой зимой конях половцы не сумели нанести своего знаменитого стремительного удара. Их войско было рассеяно, большинство ханов убито. Хана Белдюзя взяли в плен. Когда он предложил за себя огромный выкуп, Мономах сказал ему, что хан предлагает просто вернуть награбленное на Руси, и приказал зарубить его в назидание другим. А затем русские дружины пошли по половецким «вежам», освобождая пленников, захватывая богатую добычу, отгоняя к себе табуны коней, стада.

Это была первая большая победа русов в глубине степи. Но до основных становищ половцев они так и не дошли. На три года прекратились половецкие набеги. Лишь в 1105 г. половцы потревожили русские земли. Они воспользовались тем, что русские князья были втянуты в этот год в войну с полоцким князем. На следующий год половцы нагрянули снова. Через год объединенное войско Боняка и Шарукана опять появилось на Руси, разоряя киевские и переяславские земли. Объединенное войско русских князей неожиданным встречным ударом опрокинуло их на реке Хорол. Русы зарубили брата Боняка, едва не пленили Шарукана, захватили огромный половецкий обоз. Но основные силы половцев ушли восвояси.

И снова затихли половцы. Но теперь русские князья не стали ждать новых набегов. Дважды русские дружины наносили удары по половецкой территории. В 1111 г. Русь организовала против половцев грандиозный поход, который достиг сердца их земель - города Шаруканя вблизи Дона. С ближними же дружественными половцами закреплялись мирные отношения. В эти годы Мономах и Олег женили своих сыновей, Юрия Владимировича (будущего Юрия Долгорукого) и Святослава Ольговича, на дочерях союзных половецких ханов. Так в семье Рюриковичей кроме славян, шведов, греков, англичан появилась и половецкая династическая линия.

Этот поход начался необычно. Когда в конце февраля войско подготовилось к выходу из Переяславля, то впереди него выступили епископ, священники, которые с пением вынесли большой крест. Его водрузили неподалеку от ворот города, и все воины, в том числе и князья, проезжая и проходя мимо креста, получали благословение епископа. А затем на расстоянии 11 верст представители духовенства двигались впереди русского воинства. В дальнейшем они шли в обозе войска, где находилась и вся церковная утварь, вдохновляя русских воинов на ратные подвиги.

Мономах, бывший вдохновителем этой войны, придал ей характер крестового похода по образцу крестовых походов западных властелинов против мусульман Востока. Инициатором этих походов выступил папа римский Урбан II. А в 1096 г. начался первый крестовый поход западных рыцарей, закончившийся взятием Иерусалима и созданием рыцарского Иерусалимского королевства. Священная идея освобождения «гроба Господня» в Иерусалиме от рук неверных стала идеологической основой этого и последующих походов западных рыцарей на Восток.

Сведения о крестовом походе и освобождении Иерусалима быстро распространились во всем христианском мире. Было известно, что во втором крестовом походе принимал участие граф Гуго Вермендуа, брат французского короля Филиппа I, сын Анны Ярославны, двоюродный брат Мономаха, Святополка и Олега. Одним из тех, кто принес эти сведения на Русь, был игумен Даниил, побывавший в начале XII в. в Иерусалиме, а потом оставивший описание своего путешествия о пребывании в крестоносном королевстве. Даниил был в дальнейшем одним из сподвижников Мономаха. Возможно, ему и принадлежала идея придания походу Руси против «поганых» характера крестового нашествия. Этим и объясняется та роль, которую отвели духовенству в этом походе.

В поход вышли Святополк, Мономах, Давыд Святославич с сыновьями. С Мономахом находились его четыре сына - Вячеслав, Ярополк, Юрий и девятилетний Андрей.

Достигнув реки Ворсклы, перед выходом в половецкую степь Мономах снова обратился к духовенству. Священники воздвигли на холме большой деревянный крест, украшенный золотом и серебром, и князья целовали его на глазах всего воинства. Крестовая символика похода продолжала соблюдаться.

Половцы отступали в глубь своих владений. Вскоре русское войско подошло к Шаруканю - это были сотни глинобитных домов, кибиток, опоясанных невысоким земляным валом. Ни хана Шарукана, ни его войска в городе не было. Перед приступом Мономах снова выдвинул вперед духовенство и оно освятило русскую рать. Но депутация горожан вынесла русским князьям на огромных серебряных блюдах рыбу и чаши с вином. Это означало сдачу города на милость победителей и желание дать выкуп за сохранение жизни горожан.

Жители города Сугрова, к которому русское войско подошло на следующий день, отказались сдаться. Тогда под прикрытием подвижных «веж» русы подошли к городу и забросали его горящими факелами, засыпали стрелами с подожженными смоляными наконечниками. Пылающий город был взят приступом. Пленных в этом бою не брали: Мономах хотел надолго выбить орду хана Сугрова из общеполовецких воинских сил.

На следующий день русская рать вышла к Дону, а 24 марта встретилась с большим половецким войском на речке Дегей. Перед битвой князья обнялись и попрощались друг с другом и сказали: «Убо смерть намъ зде, да станемъ крепко». Половцы, не готовые сражаться с хорошо организованным и многочисленным войском, не выдержав натиска, отступили.

27 марта основные силы сторон сошлись на реке Сольнице, притоке Дона. По словам летописца, половцы «выступиша яко борове (лес) велицин и тмами тьмы», они со всех сторон обступили русское войско. Мономах не стал, как обычно, стоять на месте, ожидая натиска половецких всадников, а повел войско им навстречу. Воины сошлись в рукопашной битве. Половецкая конница в этой толчее потеряла свой маневр, а русы, в рукопашном бою начинали одолевать. В разгар битвы началась гроза, усилился ветер, пошел сильный дождь. Русы так перестроили свои ряды, что ветер и дождь били в лицо половцам. Но те сражались мужественно и потеснили чело (центр) русского войска, где дрались киевляне. Им на помощь пришел Мономах, оставив свой «полк правой руки» сыну Ярополку. Появление стяга Мономаха в центре битвы воодушевило русов, и они сумели преодолеть начавшуюся было панику. Наконец половцы не выдержали яростной схватки и бросились к донскому броду. Их преследовали и рубили; пленных и здесь не брали. Около десяти тысяч половцев полегло на поле боя, остальные бросали оружие, прося сохранить жизнь. Лишь небольшая часть во главе с Шаруканом ушла в степь. Другие ушли в Грузию, где их взял на службу Давид IV.

Весть о русском крестовом походе в степь была доставлена в Византию, Венгрию, Польшу, Чехию и Рим. Таким образом, Русь в начале XII в. стала левым флангом общего наступления Европы на Восток.

Победное наступление Руси на степь при Святополке Изяславиче и Владимире Мономахе совпало по времени с началом крестовых походов в Святую землю. Конечно, при всем внешнем сходстве эти военные предприятия нельзя рассматривать как явления одного порядка* - истоки и цели их были принципиально различны. Крестовые походы были первым опытом западноевропейского колониализма, пускай и облеченного в форму вооруженного паломничества [см.: Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992, с. 66-69]. Духовное руководство ими осуществляла католическая Церковь, движимая преимущественно стремлением решить внутренние проблемы христианского Запада, раздираемого скандальными войнами между единоверцами, и одновременно рассчитывавшая заполучить в свои руки средство господства над непокорным классом светских феодалов. Провозглашенная ею мистическая идеология крестоносного воинства - стяжание небесного Иерусалима путем завоевания Иерусалима земного - оказала, по крайней мере, на первых порах, чрезвычайно сильное воздействие на умы людей Запада, рыцарей и крестьян. Но вне зависимости от того, какие побудительные мотивы определяли сами для себя участники Крестовых походов, жажда заморских земель и богатств, несомненно, увлекала их больше всего. Между тем Русь вела борьбу с половцами на совершенно иных политических и идейных основаниях. Это была сугубо оборонительная война, организованная и руководимая светской властью, которая действовала, исходя из своей прямой государственной обязанности «постоять за Русскую землю». Русские князья не искали святынь в чужих странах - они защищали церкви, монастыри и реликвии, находившиеся в их собственных владениях. Перспектива захвата военной добычи, наверное, увлекала как князей, так и рядовых ратников, но, безусловно, не являлась для них главным стимулом, а религиозный аспект походов в степь исчерпывался вполне понятным воодушевлением при виде торжества христианского оружия над «погаными».

* См., напр., у В.О. Ключевского: «Эта почти двухвековая борьба Руси с половцами имеет своё значение в европейской истории. В то время как Западная Европа крестовыми походами предприняла наступательную борьбу на азиатский восток, когда и на Пиренейском полуострове началось такое же движение против мавров, Русь своей степной борьбой прикрывала левый фланг европейского наступления» [Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М., 1989. Т. I, с. 284-285].

Таким образом, русско-половецкая граница не была «северным флангом» в той грандиозной битве за Ближний Восток, которую на протяжении всего XII в. вели между собой Европа и Азия. Но следует ли отсюда, что Русь оставалась в стороне от этой схватки, или она все-таки приняла посильное участие в крестоносной эпопее? Целый ряд авторитетных ученых признавали последнее весьма вероятным. В свое время Н.М. Карамзин высказал догадку, впрочем, основанную лишь на общих соображениях, что «Алексей Комнин, без сомнения, приглашал и россиян действовать против общих врагов христианства*; отечество наше имело собственных: но, вероятно, сие обстоятельство не мешало некоторым витязям российским искать опасностей и славы под знаменами Крестового воинства», тем более, что «многие знатные киевляне и новгородцы находились тогда (на рубеже XI-XII вв. - С. Ц.) в Иерусалиме» в качестве паломников [Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 2-3. М., 1991, с. 89]. С тех пор в поле зрения ученых попало несколько средневековых текстов, которые сделали суждения об участии русских дружин в Крестовых походах более уверенными. Однако при более внимательном рассмотрении сведения этих источников следует признать ненадежными, а их интерпретации ошибочными.

* По сообщению западноевропейских хронистов XII-XIII вв., поводом для организации Первого крестового похода послужило обращение византийского императора Алексея I Комнина к римскому папе и западноевропейским государям с призывом оказать помощь Византии в ее борьбе с турками-сельджуками. В современной науке эти известия часто рассматриваются как поздняя фальсификация.

Так, уникальное в своем роде сообщение содержит анонимная «История Иерусалима и Антиохии» («L"histoire de Jerusalem et d"Antioche», XIII в.), где в числе крестоносцев, наиболее отличившихся при осаде Никеи* (1097 г.), упомянуты люди «из Руси» (de Russie). Некоторые исследователи сделали отсюда поспешное заключение, что, «вопреки обычному представлению, Киевская Русь принимала участие в крестовых походах» [Тихомиров М.Н. Древняя Русь, М., 1975, с. 35-36; см. также: Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968, с. 140-141]. Согласиться с этим трудно. И дело даже не в том, что данное известие может быть поставлено под сомнение**. В конце концов, присутствие в крестоносном войске каких-то «русских» отражено в топонимике средневековой Палестины. Держась, подобно выходцам из других европейских стран, сплоченной этнической группой, они основали на Ближнем Востоке «русский город», название которого в разных хрониках повторяет основные варианты имени Русь, известные по средневековым источникам: Rugia, Rossa, Russa, Roiia, Rugen, Rursia, Rusa (современный Руйат в Сирии) [см.: Кузьмин А.Г. Сведения иностранных источников о Руси и ругах // «Откуда есть пошла Русская земля», кн. 1. М., 1986, с. 664-682]. Но маловероятно, чтобы эти «русские» участники Первого крестового похода были дружинниками кого-то из русских князей. Ярополк Изяславич - единственный русский вассал Ватикана, который мог принять близко к сердцу призыв папы Урбана II к освобождению Гроба Господня (на Клермонском соборе 1095 г.), - умер задолго до этих событий. Что же касается других наиболее деятельных русских князей этого времени - Святополка Изяславича, Владимира Мономаха, Олега Святославича, Давыда Игоревича и галицких Ростиславичей, то в 1096-1099 гг. все они имели самые веские причины попридержать свои дружины при себе, т.к. были втянуты в многолетнюю междоусобицу. Стало быть, глухим упоминаниям о «русских» крестоносцах следует искать иное объяснение.

* На территории султаната Икония в Малой Азии. Взятие Никеи было первым крупным успехом рыцарского ополчения Готфрида Буйонского на пути в Палестину.
** «Оно не принадлежит участнику событий; это известие весьма позднего происхождения. Хронисты - очевидцы Первого крестового похода, подробнейшим образом называющие различные народности, представленные в крестоносной рати, нигде не упоминают русских ратников в составе воинства, двинувшегося в 1096 г. освобождать палестинские святыни. У Фульхерия Шартрского, к примеру, перечень крестоносцев по их национальной и этнической принадлежности насчитывает до двух десятков наименований… аналогичные известия находим в хрониках Петра Тудебота, Альберта Аахенского, Раймунда Ажильского» [Заборов М.А. Известия русских современников о крестовых походах // Византийский временник. Т. 31. М., 1971, с. 85, прим. 2; см. подробнее: Заборов М.А. Введение в историографию крестовых походов (Латинская хронография XI-XIII вв.). М., 1966, с. 91, прим. 175].

И здесь возможны два предположения. Во-первых, не исключено, что «русскими» участниками взятия Никеи могли быть отряды русов, находившиеся на службе у византийского императора. По свидетельству Анны Комнин («Алексиада», книга XI), вместе с крестоносцами в штурме Никеи участвовали 2000 византийских воинов-пельтастов*. Правда, Анна умалчивает об их этнической принадлежности, но заслуживает внимания тот факт, что одного из командиров этого отряда звали Радомир. Византийские воины сопровождали крестоносцев и в их дальнейшем следовании в Палестину. Анна пишет, что Алексей Комнин дал «латинянам» войско под началом одного из своих приближенных - Татикия, «чтобы он во всем помогал латинянам, делил с ними опасности и принимал, если Бог это пошлет, взятые города». Татикий довел крестоносцев до Антиохии. Впоследствии Алексей Комнин еще раз посылал к ближневосточному побережью «войско и флот» для сооружения крепости возле Триполи.

* Пельтасты - легкая пехота, вооруженная копьями и щитами.

И все же более вероятным объяснением этнической природы «русских» крестоносцев является предположение А.Г. Кузьмина о том, что это были выходцы из тех многочисленных европейских «Русий», сообщениями о которых пестрят средневековые источники XI-XIII вв. [см.: Кузьмин. Сведения иностранных источников, с. 664-682]. Думаю, что на эту роль лучше всего подходят русины, проживавшие на территории Германии и славянского Поморья. Как показывает Устав Магдебургского турнира 935 г., среди участников которого фигурируют «Велемир, принцепс Русский» и тюрингенские рыцари «Оттон Редеботто, герцог Руссии» и «Венцеслав, князь Ругии» [см.: Кузьмин. Сведения иностранных источников, с. 668], местная «русская» знать уже в начале Х в. была включена в феодальную структуру германского государства и потому вполне могла пополнить ряды рыцарского ополчения 1096 г.
С еще большим легкомыслием в крестоносные борцы с мусульманами зачислен галицкий князь конца XII в. Ярослав Владимирович (Осмомысл) - на основании обращения автора «Слова о полку Игореве» к русским князьям с призывом защитить Русскую землю, где Ярославу между прочим адресуются следующие слова: «Галичкы Осмомысле Ярославе!.. Грозы твоя по землям текуть… [Ты] стреляеши с отня злата стола салтани за землями». Поясняя это место «Слова», Д. С. Лихачев, со ссылкой на «догадку Д.Дубенского»*, сопроводил его весьма вольным переводом: «Ты посылаешь войска против салтана Саладина в Палестину»** [«Слово о полку Игореве». Под. Ред. В.П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, с. 443-444]. Однако такое истолкование обращения к Ярославу совершенно неправомерно, ибо, во-первых, является вопиющим анахронизмом (Ярослав Осмомысл умер в 1187 г., а Третий крестовый поход, направленный против Саладина, состоялся в 1189-1192 гг.) и, во-вторых, не принимает во внимание конкретного значения термина «салтан» в устах древнерусского поэта, который вслед за цитированными словами восклицает: «Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея [раба], за землю Рускую, за раны Игоревы!..». Отсюда следует, что «салтанами» в древней Руси называли вождей крупных половецких орд («лепших князей», по терминологии других памятников). Бытование этого термина в половецкой среде засвидетельствовано как словарем половецкого языка XIII-XIV вв. (Codex Cumanicus), где титул солтан*** имеет латинское соответствие rex (король), так и данными топонимики (городище Салтановское на берегу Северского Донца) [см.: Бобров А. Г. Салтан // Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: в 5 т. - СПб., 1995. Т. 4. П - Слово, с. 263].

* Дубенский Дмитрий Никитич (ум. в 1863 г.) - русский историк, магистр Московского университета. Имеется ввиду его комментарий к данному фрагменту «Слова о полку Игореве» [см.: Дубенский Д.Н. Слово о плъку Игореве, Свтъславля пестворца старого времени / Объясненное по древним письменным памятникам магистром Д. Дубенским. М., 1844, с. 158-160].
** В комментариях к более позднему изданию «Слова» ученый снова подчеркнул, что, согласно «Слову», Ярослав Галицкий «посылает свои войска в помощь крестоносцам против султана Саладина» [«Слово о полку Игореве» М.-Л., 1955, с. 77, 78].
*** Заимствованный тюркскими народами у арабов.

К наиболее распространенным заблуждениям относится также мнение о том, что в XII в. знатные паломники из Северной Европы совершали путешествия в Византию и Святую землю через территорию древней Руси. Но иллюстрируются эти заявления всегда одним и тем же примером со ссылкой на «Кнутлингасагу», которая, в частности, повествует о том, как в 1098-1103 гг. датский король Эрик I Эйегода (Добрый) отправился на поклонение в Иерусалим «через Россию» (он скончался на Кипре, не добравшись до конечной цели своего паломничества). В переложении исследователей этот эпизод разворачивается в красочную картину приезда Эрика в Киев, где он «был тепло принят князем Святополком II. Последний направил свою дружину, состоявшую из лучших воинов, чтобы сопровождать Эрика к Святой земле. На пути от Киева до русской границы Эрика повсюду встречали восторженно. «Священники присоединялись к процессии, неся святые реликвии под пение гимнов и звон церковных колоколов»* [Вернадский Г. Киевская Русь. М., 1999, с. 356]. Здесь в рассуждения историков вкралось уже чистое недоразумение, поскольку исторические данные об этой поездке Эрика Эйегоды свидетельствуют, что, перед тем как попасть на Кипр, он основал специально для скандинавских путников прибежище между Пьяченцой и Борго Сан Доннино, присутствовал на соборе 1098 г. в Бари и посетил Рим, то есть двигался через Германию по рейнско-дунайскому торговому пути** [см.: Добиаш-Рождественская О. А. Культ св. Михаила в латинском Средневековье V—XIII вв. // Мир культуры. № 2004/02. http://www.m-kultura.ru/2004/02/oldport/dob/index.html; Никитин А.Л. Основания русской истории, М., 2001, с. 126-127], на котором, очевидно, и следует искать упомянутую «Россию». Возможно, «теплый прием», оказанный Эрику «русским королем», имел место в той же самой «Руси», что фигурирует в «Церковной истории» Ордерика Виталиса (первая половина XII в.), согласно которой норвежский король Сигурд, возвращаясь в 1111 г. из Иерусалима «через Русь, взял в жены Мальфриду, дочь короля». В «Хеймскрингле» Снорри Стурлусона (XIII в.) путь Сигурда пролегает через Болгарию, Венгрию, Паннонию, Швабию и Баварию, а «Генеалогия датских королей» указывает, что Сигурд женился на Мальфриде в Шлезвиге [см.: Кузьмин. Сведения иностранных источников, с. 664-682].

* Цитата из: B. Leib. Rome, Kiev et Byzance a la fin du XI-e siecle. Paris, 1924, p. 277.
** Каковой в действительности и являлся кратчайшим и наиболее удобным маршрутом для путешественников из Скандинавии и Северной Европы: «Из каких стран Севера или Запада не являлись паломники, те, которые двигались по сухопутным дорогам, вступали в Италию в Сузе или Аосте. Именно таков описанный исландским аббатом и скальдом, Николаем Семундарсоном, "южный" или "римский" путь в Святую землю; таковы французские и английские итинерарии XII и XIII веков. До Рима путники добирались по одной из старых дорог: Аоста - Иврея - Верчелли - Павия - Парма - Болонья - Имола - Форли - Ареццо - Витербо - Рим; или Арк - Суза - Турин - Верчелли и т.д., иногда сворачивая перед Пармой на Лукку - Сиену - Витербо. Рим был конечным пунктом для значительной части тех, кто не думал идти дальше в Святую землю. Из этих последних, однако, многие совершали специальное странствие к Гарганскому утесу. В скандинавском итинерарии в качестве обычного продолжения южного пути, указана дорога к адриатическим гаваням через Албано, Террачину и Капую или через Ферентино, Чепрано, Аквино и Сан-Джермино. Отсюда иерусалимские путники (jorsalafarir) совершают паломничество на Монте-Кассиано, следуют в Бенвент, чтобы отправиться на Монте-Гаргано (Mikaelsfjell) и затем пробираются по гаваням приморья Адриатики, в поисках корабля, который отвез бы их в Святую землю» [Добиаш-Рождественская. Культ св. Михаила, гл. VI].

Безучастное отношение русских людей к заморским войнам «латинников» хорошо прослеживается на материале древнерусских летописей, чьи сведения о целом столетии ожесточенной борьбы крестоносцев с мусульманами за Палестину (c конца XI по конец XII в.) исчерпываются несколькими разрозненными известиями, разительно отличающимися от цельных, обстоятельных описаний крестоносных войн, которые в изобилии представлены в латинских, византийских и восточных хрониках, и притом полученными явно из вторых рук. Иногда это просто мимоходом брошенная фраза, за которой угадывается широкий исторический подтекст, как, например, вложенные в уста «жидов» (хазарских иудеев, участников легендарного «испытания вер» при дворе князя Владимира) саморазоблачительные слова: «Разгневася Бог на отци наши и расточи ны по странам грех ради наших и предана бысть земля наша христианом» (под 986 г.). Но чаще встречаем лаконичные замечания, вроде «взят бысть Ерусалим безбожными срацины» (Ипатьевская летопись, под 1187 г.) или «в се лето христиане взяша Иерусалим под турком» (Густынская летопись, под 1099 г.). Характерно, что в последнем случае летописец допустил неточность, которая выдает его слабую осведомленность относительно расстановки сил в Палестине накануне Первого крестового похода, поскольку «священный град» был отвоеван крестоносцами не у турок, а у египетского султана, который в августе 1098 г. отнял его у сельджуков. Нелишне отметить также, что подавляющее большинство древнерусских известий о военных предприятиях крестоносцев совершенно лишено эмоциональной окраски. Лишь однажды киевский летописец, автор статей Ипатьевской летописи о событиях 80-х-90-х гг. XII в., позволил себе открыто выразить симпатии к участникам Третьего крестового похода (1189—1192). Поведав о его неудаче и гибели императора Фридриха I Барбароссы (1190), он убежденно заключил, что павшие немецкие рыцари сопричтутся к лику мучеников за веру: «Сии же немци, яко мученици святии, прольяша кровь свою за Христа со цесари своими, о сих бо Господь Бог наш знамения прояви… и причте я ко избраньному Своему стаду в лик мученицкыи…». Но подобные настроения были безусловно исключением. Общепринятое на Руси отношение к крестоносцам скорее можно найти в древнерусском переводе «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия. В одном месте этого сочинения русский книжник конца XI-начала XII в. присовокупил от себя к тексту оригинала решительное осуждение латинян за недостойное поведение в Святой земле (особенно рыцарям досталось за «мздоимание»), а в конце все же заметил: «Но обаче иноплеменници суть, а наше учение прикасается им», то есть: хотя они чужеземцы и чего с них взять, однако же христиане, как и мы. Словом, так отстраненно можно писать только о бесконечно «далеких» войнах, пускай и грандиозных по своему масштабу, но совершенно не затрагивающих родных пенат.

Если русские люди XII-XIII вв. и устремлялись в Палестину, то отнюдь не из желания встать в ряды освободителей Гроба Господня. Крестовые походы повлияли на Русь лишь в том отношении, что вызвали здесь бурное оживление интереса к паломничеству к святым местам [см.: Айналов Д. В. Некоторые данные русских о Палестине // Сообщения Православного Палестинского общества. Т. XVII. Вып. 3. СПб., 1906, с. 334 и след.; Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956, с. 470], который привел даже к появлению новой социальной группы - «калик* перехожих», ставших неотъемлемой частью древнерусской жизни и литературы. Кое-кто из этих странников потрудился записать свои дорожные впечатления. Наиболее известным памятником такого рода является «Хождение» в Святую землю игумена Даниила**. Этот образованный и наблюдательный представитель южнорусского духовенства*** посетил Палестину между 1101 и 1113 гг.****, пробыв там, по его собственным словам, 16 месяцев. Жил он преимущественно в Иерусалиме, на подворье православного монастыря святого Саввы, откуда предпринимал странствия по всей стране, имея в качестве своего руководителя «добраго вожа», одного из сведущих старцев приютившей его обители. Иерусалимский король Балдуин I (1100-1118 гг.), ставший во главе крестоносцев после смерти Готфрида Буйонского, оказывал Даниилу всякое содействие в его разъездах по Святой земле и посещении христианских святынь.

* От греческого названия специальной обуви, которую носили паломники во время своих путешествий - «калиги».
** Полное название: «Житье и хоженье Даниила Русьскыя земли игумена».
*** Скорее всего черниговского, так как в одном месте своих записок Даниил уподобил Иордан реке Снови. Хотя реки с таким названием встречаются в разных местностях европейской России, в частности, под Воронежем [см.: Гудзий Гудзий Н. К. История древней русской литературы. М., 1945, с. 116], но все же преимущественной известностью в древнерусских памятниках XI-XII вв. пользовалась Сновь, протекающая в пределах Черниговского княжества.
**** Из текста «Хождения» явствует, что Даниил написал его после смерти Всеслава Полоцкого (1101 г.) и до кончины Святополка Изяславича (1113 г.).

Относительно «хождения» Даниила в научной литературе также выдвигались предположения, будто его путешествие в Иерусалим было предпринято не по одним только религиозным мотивам, но имело и политический аспект. Например, М. Н. Тихомиров расценивал его как очевидное «свидетельство о политическом участии русских князей в крестовых походах… Что его (Даниила. - С. Ц.) миссия в Палестину имела какое-то политическое значение, видно из того, что русский игумен вел переговоры с королем Болдуином… Русский паломник был со своею дружиною, по-видимому, достаточно многочисленной, для защиты от нападения мусульман…» [Тихомиров. Древняя Русь, с. 35-36]. На особое благоволение Балдуина к русскому паломнику упирал и В. В. Данилов, видевший в данном обстоятельстве доказательство того, что Даниил был официальным посланником Святополка Изяславича, якобы желавшего установить дипломатические контакты с государем Иерусалимского королевства [Данилов В.В. К характеристике «Хождения» игумена Даниила // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы Академии наук СССР. М.; Л., 1954, с. 94]. А Д. И. Лихачев подозревал в Данииле агента черниговских князей, будто бы искавших у латинско-католических властей Святой земли поддержки против Владимира Мономаха [Лихачев Д. И. Литература второй половины XI-первой четверти XII века // История русской литературы. Т. I. Литература X-XVIII вв. М.-Л., 1958, с. 85]. Между тем, текст «Хождения» удостоверяет, что встреча Даниила с Балдуином носила случайный характер, а все «переговоры» с вождем крестоносцев, о которых упоминает игумен, заключались в том, что он взял на себя смелость обратиться к «иерусалимьскому князю» с двумя просьбами: дать ему охрану от сарацин и выделить «привилегированное» место на празднике схождения благодатного огня. Не стоит удивляться и тому, что Балдуин оказывал Даниилу знаки уважения, - в лице русского игумена он чтил страну, которая, по словам митрополита Илариона, «ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли», и чьи князья породнились почти со всеми королевскими дворами Европы (сам Балдуин был женат на старшей внучке французской королевы Анны Ярославны). Что касается ссылки на «многочисленную дружину» Даниила, которая, по мысли исследователя, должна была, по-видимому, подчеркивать высокий статус его «посольства», то это всего лишь недоразумение, так как, по свидетельству самого же игумена, его спутниками были всего восемь человек, - и все, как и он, «тоже худа и без оружия». Наконец, ни из чего не видно, чтобы Даниил противопоставлял черниговских князей Владимиру Мономаху и другим русским князьям. Напротив, называя себя «игуменом Русьскыя земли», а не какого-то отдельного княжества, он усматривал одну из главных целей своего паломничества в том, чтобы помолиться «во всех местех святых» за всех «князь русскых, и княгинь, и детей их, епископ, игумен, и боляр… и всех христиан», и ставил себе в заслугу то, что вписал в синодик монастыря святого Саввы «имена князей рускых»: Михаила (Святополка Изяславича), Василия (Владимира Мономаха), Давида Святославича, Михаила (Олега Святославича), Панкратия (Ярослава Святославича), Глеба «Менского» (минского князя Глеба Всеславича) и всех прочих «толко [сколько] есмь их помнел имен, да тех вписах… И отпехом литургии за князи русскыя и за вся христианы 50 литургий, и за усопшаа 40 литургий отпехом». Другую великую удачу своего «хоженья» в Святую землю Даниил видел в том, что ему удалось за некую мзду, данную ключарю гробницы Спасителя, получить доску, «сущую во главах Гроба Господня святаго».

Вот в этой доске и еще нескольких подобных реликвиях, добытых русскими паломниками в Палестине в XII-первой половине XIII вв., и состояла вся «добыча» Русской земли с крестовых походов.

Съезд князей.

Художник С.В. Иванов

говорило о том, что единое государство начинало распадаться, потому что отныне даже киевский князь не смел вступить в чужие владения. В то же время съезд подтвердил, что киевский князь по-прежнему является главным князем Руси. Договорились князья и о совместных действиях против половцев. Все они целовали крест, клянясь в верности достигнутому соглашению.

Причиной такой возросшей независимости русских земель стало усиление их хозяйственной и военной мощи, рост городов и городского населения. Чернигов, Переяславль, Смоленск, Новгород, Ростов и другие города не нуждались в защите со стороны центральной власти. У них были собственные дружины, крепости, храмы, епископы, монастыри, сильное купечество, ремесленные слободы. Единственное, что еще объединяло все русские земли, это страх перед половецкими нашествиями. За единство Руси выступала и Церковь.

Прошло несколько дней, и стало ясно, что никакими угрозами и карами не унять князей, борющихся за передел земель, за власть и богатства. Участники совещания еще не достигли своих городов, а из Киева пришла ужасная весть: Святополк киевский и Давыд владимиро-волынский схватили князя Василька

теребовльского и ослепили его. Потом Василька увезли на Волынь во владения Давыда и бросили в темницу.

Это вызвало ярость остальных князей, в первую очередь Мономаха, сделавшего так много, чтобы собрать князей в Любече. Объединенное княжеское войско подступило к Киеву, на этот раз привел свою дружину и Олег черниговский. Князья заставили Святополка повиниться и присоединиться к ним в походе на Волынь против Давыда. Тот запросил пощады, выпустил ослепленного Василька на свободу и вернул ему его владения. Через некоторое время Василько сам осадил Владимир-Волынский. Давыд выдал ему тех своих сторонников, кто похищал его и жестоко расправился с ним. Искалеченный князь приказал повесить их перед городскими стенами и расстрелять из лука. Такой страшной ценой мир на Руси был восстановлен.

Русский крестовый поход в степь в 1111 г. Смута на Руси усилила активность половецких орд. Князья попытались сплотить свои силы в борьбе с ними. В 1100 г. на встрече в городе Витичеве они решили предпринять совместный поход против степняков. Но прошло еще три года, прежде чем князья окончательно договорились. В 1103 г. они собрались со своими дружинами близ Долобского озера, чтобы организовать поход в степь. Наступила весна, самое удобное время для похода против степняков; их кони после зимы еще не набрали силу на только что зазеленевших пастбищах.

Рачительный хозяин, Святополк предложил отложить поход, чтобы не отрывать смердов от весенних полевых работ и не губить лошадей в походе. Его поддержали некоторые князья и бояре. Конец спорам и колебаниям положил Владимир Мономах: Дивлюсь я, дружина, что лошадей жалеете, на которых пашут/А почему не думаете о том, что вот начнет пахать смерд и, приехав, половчин застрелит его из лу-

сославшись на болезнь. Русская рать настигла половецкие кочевья неподалеку от Азовского моря. Близ урочища Сутень она наголову разбила врага и пошла по половецким становищам, освобождая пленников и захватывая богатую добычу.

На три года после этого затихли половцы, а в 1106 г. объединенное войско приднепровских половцев во главе с ханом Боняком и донских - во главе с ханоМ? Шаруканом опять двинулось на Русь. На реке Хорол русская рать вновь разгромила половецкие силы. Погиб брат хана Боняка, могучий Шару кан едва избежал плена.

В 1111 г. русские князья предприняли новый грандиозный поход в степь, желая захватить Шарукань - главный город половцев. Чтобы обеспечить поддержку некоторых половецких орд, Владимир Мономах

и Олег незадолго перед этим побывали в их становищах, поднесли ханам дорогие подарки, а на их дочерях женили своих сыновей - Юрия Владимировича

и Святослава Ольговича.

Владимир Мономах придал этому походу значение крестового похода против язычников-степняков, как это делали крестоносцы в борьбе с арабами. К этому времени уже состоялся первый крестовый поход (1006 - 1099), который закончился захватом Иерусалима и созданием христианского государства на Ближнем Востоке. В этом походе принимал участие

,- ? /

\ I / V

					Преследование
					бегущих половцев
					русскими войсками до
					реки Хорол.
					Миниатюра. XV в.

граф Гуго Вермандуа - двоюродный брат Владимира Мономаха, сын Анны Ярославны, королевы Франции.

В поход направились Святополк, Владимир Мономах, брат Олега Давыд. Все они были с сыновьями. Рядом с Мономахом находились четыре его сына, младший из них - девятилетний Андрей.

Русская рать разгромила передовые отряды половцев и вышла к Шаруканю. На огромных серебряных блюдах князьям вынесли рыбу и чаши с вином. Город сдавался на милость победителя и выражал желание дать выкуп. Другой город - Сугров - отказался сдаться. Русские взяли его штурмом и сожгли. Еще одну битву князья выиграли на берегу Дона. Здесь смерть нам, станем тверды, - сказали они, ударили на врага, и половцы побежали.

Основные силы сторон сошлись 27 марта 1111 г. на реке Сольнице, притоке Дона. По словам летописца, половцы выступили, точно великий лес. Мономах сам повел войско навстречу врагу. В рукопашной схватке столкнулись полк с полком, и, точно гром, раздался треск столкнувшихся рядов. В этой толчее половецкая конница утратила возможность маневрировать, а в рукопашном бою русские воины не знали себе равных. Половцы не выдержали упорной схватки и бросились к броду. Руссы пленных не брали. Около 10 тыс. половцев полегло на поле боя. Лишь небольшая их часть вместе с ханом Шаруканом ушла в степь.

Восстание 1113 г. в Киеве. Бурные события конца XI - начала XII в. оказали большое влияние на состояние русского общества. Они затронули все слои населения. В условиях междоусобных войн и постоянных битв с половцами выросла роль князей, бояр и дружин.

Именно они оказывались в центре всех событий, сражаясь друг с другом и с кочевниками, обороняя города, захватывая добычу во время побед и теряя имущество во время поражений.

Для поддержания силы и могущества княжеских ратей требовались немалые средства, поэтому росли налоги на население - смердов, ремесленников, других жителей городов и сел. Все большее количество

свободных земель князья передавали своим вассалам, что вызывало недовольство крестьянских общин. Межкняжеские стычки сопровождались городскими пожарами, разорением сельского населения, очередными поборами. И если верхушка общества силой оружия восполняла свои потери, то для простого человека все это оборачивалось сущей трагедией. Половецкие грабежи дополняли тяготы простого люда. К тому же смердов и ремесленников все чаще привлекали в войско на бесчисленные сечи со степняками. Лежали запустевшими их пахотные земли, затухал огонь в кузнечных горнах, приостанавливал свой нескончаемый бег гончарный круг, замирала торговля. Многим стало не под силу прокормить семью.

В 1113 г. великий киевский князь Святополк Изяславич внезапно умер, и положение в Киеве осложнилось. Различные княжеские группировки начали борьбу за власть.

Прошел слух, что бояре тайно сносятся с Олегом, поддерживают ростовщиков. Сотни людей с топорами, косами, вилами и палками в руках двинулись в центр Киева. Толпа разгромила дворы бояр и ростовщиков, удар пришелся и по еврейским купцам и ростовщикам, которые заперлись в синагоге. Собравшиеся в Софийском соборе по зову митрополита бояре и старшие дружинники, епископы и игумены монастырей решили немедленно звать в Киев Мономаха. Только ему, князю-воину и патриоту, под силу было унять начавшиеся волнения. Поначалу переяславский князь не внял этому призыву, опасаясь вновь ввергнуть страну в междоусобицу. А вдруг Святославичи, бывшие старше его в роду, опротестуют это решение? Страшился он и киевской верхушки, которая долгие годы служила его скрытому противнику Святополку. Не хотел Мономах и навлекать на себя гнев восставших киевлян.

Тем временем в осаде оказался княжеский дворец. Толпа бросилась в сторону монастырей. Мятеж нарастал. Смерды, закупы, рядовичи окрестных слобод и деревень чинили расправу с наиболее ненавистными заимодавцами.

И вновь верхи города пригласили Мономаха в Киев. 20 апреля 1113 г. Владимир Мономах во главе переяславской дружины вступил в город. Грозная поступь прибывших дружинников образумила мятежников, волнения прекратились. Началось правление нового великого киевского князя - 60-летнего Владимира Мономаха.

Владимир Мономах - великий князь. Время правления Владимира Мономаха оказалось самым плодотворным за последние десятилетия. Оно напомнило

о силе и славе Руси периода правления Владимира I

и Ярослава Мудрого.

Русское общество успокоилось. Сделано это было не только за счет демонстрации силы, когда Мономах провел по городу отборную и хорошо вооруженную дружину, но и за счет разумных уступок низам общества.

В-жгчале своего-нравления великий князь дал Ру- ^усскую. правду», которая называлась нем были сохранены многие статьи «Русской правды», защищавшей порядок,

имущество и личность человека. Но одновременно он значительно облегчил положение бедных. Проценты по долгам снижались, многие долговые обязательства ликвидировались, произвол ростовщиков ограничивался. Было снято социальное напряжение в городах и селах. Мономах показал, что управлять страной и повышать ее могущество и благополучие следует прежде всего строгими и разумными правилами. «Устав» был направлен на то, чтобы уберечь бояр, дружинников, духовенство и купечество от гнева низов общества, но одновременно обезопасить все общество от беспорядков, поддержать хозяйства смердов и ремесленников, которые, по его представлениям, составляли основу государственного благосостояния.

В истории Руси он выступил как первый серьезный реформатор, т. е. как человек, осуществивший ряд глубоких преобразований в жизни общества, которые хотя бы на время свели на нет несогласия, раздоры и насилия.

Владимир Мономах воссоздал единство Руси.

Не нарушая заповедей Ярослава Мудрого и решений Любечского съезда о том, что каждый князь владеет своей вотчиной, он заставил всех подчиняться великому киевскому князю. Стремительно и жестко он подавил мятеж своего племянника Ярослава Святополчича, который правил на Волыни. Узнав, что среди новгородского боярства созрел заговор в пользу отделения Новгорода от Киева, Владимир потребовал приезда бояр в Киев и приказал бросить их в темницу.

Своих сыновей, как и его прославленные предки, великий князь направил в крупные русские города - Новгород, Смоленск, Ростов, Суздаль. Подавил он и сепаратизм, т. е. стремление к самостоятельной политике и независимости, черниговских князей. Даже Олег Святославич теперь беспрекословно подчинялся своему младшему двоюродному брату. Владимир Мономах нанес удар по Полоцкому княжеству, не раз пытавшемуся выйти из-под контроля Киева.

Одной из главных заслуг Владимира Мономаха стала организация дальнейшего наступления на половцев и предотвращение их набегов на Русь. Это уже не была оборона. Напротив, Русь сама стремилась нанести удар своим извечным противникам.

В 1116 г. князь возглавил поход в степь. Он был уже не молод, но все тяготы стойко переносил наряду с воинами. Позднее он отправлял против половцев своих сыновей, в первую очередь талантливого полководца и смелого воина Ярополка Владимировича.

Продолжал Владимир и балканскую политику своих предков. Как и Святослав, князь попытался утвердиться на Дунае. Послал на юг русское войско, назначил посадников (управителей) в дунайские города. Византия поспешила уладить дело миром, отправив к Мономаху посольство с богатыми дарами. Среди даров была императорская парадная одежда, знаки императорской власти, в первую очередь венец. Так возникла легенда о шапке Мономаха. (Шапка Мономаха, которая ныне находится

в Оружейной палате Московского Кремля, была изготовлена в Московской Руси гораздо позднее.)

Византийцы согласились, как и при Владимире I, на династический брак - сын византийского императора обручился с внучкой Мономаха. Такого рода связи между Византийской империей и Русью стали обычными. Русь превратилась в составную и полноправную часть европейского сообщества.

В конце жизни Владимир Мономах создал свое знаменито «Поучение». Размышляя о пережитом, он писал, что вёрит - жизнь так устроена, что зло обязательно будет наказано, а добро восторжествует:

Молод был и состарился, и не видел праведника покинутым, ни потомков его, просящих хлеба.

Древний источник сохранил описание внешности Владимира Мономаха: Лицом был красен (красив),

очи велики, ростом не весьма велик, но крепок телом и силен. Владимир Мономах умер 19 мая 1125 г. на 73-м году жизни. Это случилось на реке Альте, в доме, который великий князь построил неподалеку от часовни на месте убийства святого Бориса. Владимир Мономах имел европейскую славу. При нем

Русь была едина и могуча.

Мстислав Великий. В последние годы жизни Владимир Мономах многие государственные дела и военные похо- -

1132), к о т о р о г о на

Р у с и п р о з в а л и Великим,

б ы л о н е д о л г и м, н о п л о д о т в о р н ы м. О н в с т у п и л н а п р е с т о л, к о г д а е м у б ы л о о к о л о 50 л е т, и п р о д о л ж и л п о л и т и к у с в о е г о п р о с л а в л е н н о г о о т ц а.

П о л о в ц ы в н о в ь о р г а н и з о в а л и н а ш е с т в и е н а р у с с к и е з е м л и. Н о о н и с т о л к н у л и с ь с о в с е й м о щ ь ю р а т е й, к о т о р ы м и р у к о в о д и л Я р о п о л к В л а д и м и р о - в и ч. П о з д н е е М с т и с л а в и Я р о п о л к с у м е л и о т т е с н и т ь п о л о в ц е в за Д о н и В о л г у. Ч а с т ь о р д о т к о ч е в а л а к р е к е Я и к (У р а л) и в З а к а в к а з ь е.

М с т и с л а в о б е з о п а с и л и с е в е р о - з а п а д н ы е г р а н и ц ы Р у с и, п р е д п р и н я в п о х о д ы п р о т и в ч у д и (э с т о в) и ли - т о в ц е в, к о т о р ы е с X I I в. начали т р е в о ж и т ь р у с с к и е з е м л и с в о и м и н а б е г а м и.

1. Что спровоцировало междоусобицу между Ярославичами?

2. Почему нашествие половцев в XI в, не поставило Русь на грань катастрофы? Какие формы существования утвердились между нашими предками и половцами в XI в.?

3. Охарактеризуйте обстановку на Руси при внуках Ярослава Мудрого.

4. По какому поводу был организован русский крестовый поход в степь? Объясните название этого похода.

5. Каким образом войны с половцами и междоусобицы затраги-

вали интересы всего населения Руси? Как события 1113 г. в Киеве способствовали восхождению Владимира Мономаха на великокняжеский престол?

6. Какие реформы Владимира Мономаха привели к временному воссозданию единства Руси?

7. Подтвердите конкретными фактами, что Русь при Владимире Мономахе превратилась в полноправную часть европейского сообщества.

8. Составьте тезисы ответа к характеристике Владимира Мономаха - полководца, государственного деятеля, писателя.

ОБОБЩАЮЩЕЕ ПОВТОРЕНИЕ